Крысолов - Страница 47

— Стоять! — рявкнул Дмитрич и вскинул пистолет. Дуло “шпура” снова уставилось прямо в живот.

— Подожди, — пробурчал толстяк. Он сглотнул, и по комнате ясно разнеслось журчание в животе. — Жрать в самом деле охота… Ни обеда, ни ужина… Работа работой, но я не воздушный фильтр, чтоб одним табачным дымом питаться. — Он оглядел комнату, посмотрел на Стаса: — А здесь что, Крысолов? Есть чего пожрать?

Господи, ну и оперативнички… Даже не соизволили вторую комнату толком обыскать? Сидели тут целый день и не додумались заглянуть в холодильник? Точно местные. Совсем дикие.

— Полный холодильник, — сказал Стас. — Сыр, салатики корейские, остренькие… Грибочки. Сопливые такие маслята…

— Дмитрич, ну-ка проверь. — Толстяк кивнул на дверь.

— Гм… Может, потом, майор? Может, лучше сначала его отвезем, а? Все спокойнее… Или отзвонимся хотя бы…

— Икорка черная. Блинчики под нее, — равнодушно сообщил Стас, глядя в куда-то в угол комнаты, под потолок. — Только их надо разогреть, чтобы горяченькие были, чтоб маслице на них шипело…

Толстяк сглотнул. Хлопнул Дмитрича по плечу:

— Не грузись, капитан. Никуда он от нас не убежит… Перекусим быстро, а потом сразу к нам. Ты, кстати, зря думаешь, что там все быстро будет. Что приехал, сдал и пошел в столовую. Удача не баба, ее надо знать, с какой стороны приходовать. Благодарности-то еще получить надо, они и к другим уплыть могут, если в кругу коллег хлебалом хлопать… Не беги вперед паровоза! Еще запаримся отчеты писать, чтобы получить все, что причитается. Давай-ка… Проверь лучше, что у него там. — Майор снова кивнул на дверь.

Дмитрич вздохнул:

— Может, все-таки отзвоним нашим?

— Охренел? Хочешь, чтобы когда мы приедем, там уже все начальство было? Дмитрич, ты так до пенсии в операх бегать будешь…

Дмитрич опять вздохнул. Сморщился, но все-таки пошел.

Заглянул в заднюю комнату, щелкнул выключателем. Звякнула дверца холодильника.

— Ну? — позвал толстяк.

— Да, есть… Полный…

— Ну-ка, давай! — Толстяк дернул головой и повел дулом на дверь. — Только не шали.

Стас пожал плечами и прошел в комнату. Серый, ухватившись за штанину, хмуро семенил рядом.

* * *

— Тут у него водка есть, — сообщил Дмитрич, распахнув морозилку.

— Да? — с полным ртом буркнул толстяк. На миг перестал орудовать ложкой, перекидывая маслята из баночки в рот. Отвел руку с банкой от подбородка. — Какая?

— По высшему разряду. “Пригородная”.

— Давай ее сюда! И мясного чего-нибудь, пожирнее… Откопай там…

Толстяк подцепил со стола, уставленного баночками и упаковками, кусок хлеба и снова припал к банке с грибами, пожирая взглядом то, что в данный момент не мог впихнуть в себя.

— Да нет тут ничего мясного… — отозвался Дмитрич. Оглянулся на Стаса. — Ты чего, вегетарианец, что ли?

Стас промолчал. Перестал орудовать вилкой в пластиковой упаковке с морковкой по-корейски. Поерзал в кресле, задумчиво простучал ногтями по деревянному подлокотнику.

Кресло было у стены, в самом углу комнаты. Не то чтобы гэбэшники отогнали его подальше от стола. Нет, не они. Сам выбрал.

Серый сидел рядом и хмуро грыз булку. Без привычного дикого аппетита. Почувствовал, что что-то не так? Дмитрич зазвенел стаканами.

— Этому наливать?

— Да налей, пусть хлопнет… — Толстяк хмыкнул. — Разговорчивее будет…

Дмитрич сдвинул с краешка стола запасы из холодильника и втиснул три стакана. Свинтил пробку с запотевшей бутылки и плеснул по стаканам.

Протянул один Стасу.

— Ну, давайте… — сказал толстяк. — За нас, в общем.

Они с Дмитричем чокнулись, протянули стаканы к Стасу.

Стас стакан не поднял.

— Не чокаясь, господа.

Гэбэшники переглянулись.

— Брезгует? — предположил Дмитрич, нахмурившись.

— Да нет… Это он слезу давит… Типа, что он уже практически покойничек. Чтоб нас совесть замучила. Когда ему в нашем головном офисе лобные доли резать будут.

— А что, правда будут? Для чего он им? Ориентировка-то… — Дмитрич неопределенно мотнул головой.

— Может, и будут, — пожал плечами толстяк. — Но ведь сам заслужил, верно? За просто так в наш головной офис не таскают. Значит, заслужил. Бог не тетка, он все видит. И за все надо расплачиваться. Жировал в своем Пригороде? Жировал. Так что теперь пусть не ноет… — Развернулся к Стасу: — Ну и хрен с тобой, Крысолов! Не хочешь с нами пить, не надо. А вот на подсознание нам капать не стоит, сами умеем. Твое дело бегать, наше дело ловить. И свое дело мы честно делаем… Ну, будем, капитан!

Они еще раз чокнулись и выпили.

— Честно делаете? — кисло усмехнулся Стас. — То есть ориентировка на меня оформлена по всем правилам? И в чем же меня, в таком случае, обвиняют?

Толстяк сморщился. То ли от водки, то ли от слов. Почти по-доброму попросил:

— Не выеживайся, Крысолов…

— Раз ориентировка пришла, значит, в чем-то обвиняют, — сказал Дмитрич. — А в чем, это уже другой вопрос. Не наше дело. Меньше знаешь, крепче спишь. Верно, майор?

— Вот как? — сказал Стас. — И это называется — честно? Хорошо же вы работаете, господа.

Стас опрокинул в себя с донышка стакана.

— Нет, ну что вы за народ такой, пригородные, а? — сказал толстяк. — Все бы вам испоганить, все бы в душу плюнуть. С тобой как с человеком, вот, пожрать дали, а ты, сволочь, все… — Толстяк махнул на Стаса вилкой, крякнул и принялся за блинчики.

— Лес рубят — щепки летят, — сказал Дмитрич, глядя на Стаса, но то и дело косясь на толстяка. — Правильно, майор? Законы законами, а главное — дело. Нам что сказали, то мы и делаем. Раз надо — значит, надо.