Крысолов - Страница 97

— Держать затор на дороге. Попытаются обойти — нападать. Осторожно, из-за деревьев. Цель — задержать. Пятнадцать минут. Потом отходить за основной группой. Ясно?

Ротный лейтенант кивнул. И умчался обратно, сначала по дороге, потом наискосок. Не добегая до блоков и пылающей фуры, соскочил на обочину и пропал между стволами дубов.

Черт… Ну и что теперь? На какое-то время вторая рота задержит ребят Графа. Но как теперь выбираться?

Возле сторожки есть машины, но… Все легковушки. Самому удрать можно, но как быть с секвенсором? Бросать?

После всего?..

— Go, go! — прикрикнул Стас на баскеров.

Сам почти бежал. И побежал бы, но что толку? Баскеры быстрее не шли. Просто не могли. Выдохлись. На них секвенсор, не то что за пределы фермы — еще сотню метров не протащить. А если еще, не дай бог, уронят… Амортизатор у секвенсора — это не машинные рессоры. Это сам по себе тончайший механизм, напичканный моторчиками и гироскопами. Он такого не выдержит. Он компенсирует только несильные толчки — чтобы не повредились совсем уж ажурные механизмы секвенсора…

Черт возьми! Ну что за невезуха! Сюда мясо завозят в сумасшедших объемах. Чего стоило заваляться на стоянке не то что фуре, но хотя бы какой-нибудь старенькой “норке”! И ее хватило бы! Секвенсору хватило бы, а крысы и сами бегать умеют…

Сзади простучала короткая очередь. Защелкали одиночные выстрелы, снова очередь…

Ратники уже сунулись к остаткам фуры? Быстро…

Оскалившись, Стас заметался взглядом по сторонам. Куда?! Фуры больше нет. На стоянке одни легковушки. Баскеры вот-вот выдохнутся…

За рукав дернули.

Стас опустил глаза. Серый. Совершенно не испуганный. Словно все вокруг — крысы, баскеры, выстрелы, — все это его не касается; словно в кино попал…

— Ыпа! — Серый ткнул лапкой в сторону и потянул Стаса за рукав. — Ыпа-ыпа! От! От!

И задорно улыбнулся. И опять потянул Стаса за рукав. Вправо… Туда, где виднелась розовым пятном слониха.

— С-серый… — прошипел Стас, едва сдерживаясь.

Нашел время! Зов крови у него, блин! Южноширотную землячку заприметил! Обрадовался, поглядеть тащит! Радостью подели…

Стас замер. Нахмурился.

Усмехнулся.

Сначала нерешительно, потому что… Нет, ну в самом деле…

Но… Собственно говоря…

Стас обернулся к баскерам:

— Come!

Махнул рукой, зовя за собой, и пошел направо, почти побежал.

* * *

Двадцать лет назад, когда бум генной инженерии еще не вылился в мелкие издержки вроде опустошения Москвы, повлекшие тотальный запрет любых несанкционированных Всемирным советом разработок, — тогда динозавров так и не восстановили. Но кое-что все же сделали. По крайней мере, теперь никто не сможет спорить с тем, что Россия-родина слонов.

Эта порода чисто российская. Стас подошел к клетке, просунул руку и позвал:

— Алике! Иди ко мне, прелесть…

Это давно уже был не тот слоненок, которого подарили на четырнадцатилетие Риты-Ритки-Маргаритки, когда ей надоели прогулки на лошадях и захотелось чего-то новенького. Но даже сейчас, три года спустя, она его узнала.

Кося глазом то на баскеров, то на крыс перед клеткой, топотушка осторожно подошла к прутьям. Обнюхала хоботом, потом наклонила здоровенную голову к руке, осторожно попробовала губами — в ожидании вкусненького.

И снова у нее появилось то обычное для нее, но странное для слонов вообще выражение, которое так смешило всех три года назад. Алике словно бы улыбалась, мешая в улыбке все: и нерешительность, и осторожное дружелюбие ко всем и каждому, и робкую надежду, что и мир ответит ей тем же…

За плечом тихо, но отчетливо промычало.

Баскеры держали сепаратор, но явно притомились.

— Put… — скомандовал Стас. — Slow!!!

Баскеры с такой радостью поспешили расстаться с секвенсором, что едва не швырнули его прямо на вымощенную плиткой дорожку.

— Slow! Slow… Put.

Стас облизнул сухие губы. Кажется, успел вовремя. Иначе… Грустно будет привезти в Старый Город раздолбанную груду механики, которую только в утиль…

Махнул рукой вниз, разрешая баскерам опуститься на четыре ноги:

— Down.

Удивленно переглянувшись, — определенно Бавори не баловала их отдыхом, предпочитая ставить не то что на дыбы, а вообще на колени, мало заботясь о том, что стоять так им не очень-то приятно, — баскеры осторожно сели. Настороженные, словно ждут подвоха.

Но Стас повернулся к клетке.

Маргарите слоненок приелся за какие-то пару месяцев. И вот теперь животное стояло здесь, в клетке, под открытым воздухом — еще один экспонат фиктивного зоопарка…

Хорошо еще, не замерзла — шерсть ей генные инженеры сделали на славу. Не очень длинная, но густая-густая. Если вымыть и вычистить, просто-таки мягчайший ковер, а не шерсть…

— Алике, девочка… — Стас похлопал ее по основанию хобота.

Эх, пакетик бы сахара…

— Подожди-ка, милая.

Стас сунул в карман правую руку и поморщился. Надо будет стянуть потом повязкой, но не сейчас, не сейчас, потом… Сунул в карман левую руку. Но левый карман уже опустел. Морщась, Стас все же полез в карман правой рукой. Достал шоколадку.

Последняя. Остальные уже перекочевали в крысиные желудки. Придется растягивать… Стас разорвал обертку.

Алике шумно втянула воздух, почувствовав сладкий запах. Так, что шоколадку чуть вместе с оберткой не унесло в хобот.

— Не так быстро, красавица.

Стас поломал шоколадку на мелкие кусочки и стал скармливать их — по одному, медленно, растягивая…

За спиной опять защелкали выстрелы, словно лупили молотком по огромному жестяному тазу. Но это там, в двухстах метрах, за рощей. А здесь не надо спешить. Пусть почувствует вкус хорошенько. Пусть вспомнит руки, лицо, запах… Пусть всплывут все прежние воспоминания. Пусть привяжется. Пусть успокоится.