Стас открыл глаза.
— Что-то не так? Слишком костлявые коленки?
— Не без этого, — признал Стас. — Но не в этом дело.
— В чем же?
— Боюсь, теперь надолго я не засну…
Ее улыбка опять изменилась. Заиграла, как листва под тихим ветром. И что-то добавилось в глазах.
— Это хорошо… Но все же закрывай глаза. Пятнадцать минут, и будешь совсем другим человеком.
— Совсем-совсем?
— Не придирайся к словам. Закрывай глаза. Расслабься…
Она провела ладонью, прикрыв веки. Ее пальцы снова, едва касаясь, побежали по щекам, по лбу, по вискам.
Музыка, превратившаяся в едва слышные завывания ветра, пропала — и, закольцованная, вновь родилась писком сонара. Нежный писк стукнул раз. Второй. Третий…
Откуда-то издали, вывернувшись наизнанку в какой-то темной пещере, вынырнуло басистое эхо.
Но синтезатор не испугался и отозвался тихой капелью — и, в такт звенящим перестукам клавиш, кончики пальцев Марго на лбу.
Звуки, касания… Переплелись между собой, соткались в единое. Подхватили, укутали, вобрали в себя — и медленно, робко, нежно повлекли куда-то. Куда-то туда, где…