Крысолов - Страница 106

106

Стас перестал скалиться. Подозрительно это, когда слишком много дружелюбия. Старательно зевнул и потерял интерес к разговору. Теперь лениво и сбивчиво, словно из одной только вежливости, раз уж начал:

— Ладно, еще услышите… Мы тут неделю. Пока народ еще держится, но скоро начнет за спиртным бегать… Если номера хорошие, завтра приведу к вам еще парочку офицеров. Эстетствующие фашистские рожи не любят спать в грязи…

А теперь капельку живости, чтобы зацепить хозяина на эмоциях и повести за собой.

— А то, ешкин кот, вообще! Оккупанты мы или нет, в конце-то концов?! Игра игрой, но я не собака, в такой грязи спать. Директор фирмы по туризму называется, ешкин кот! А сам как последний бомж, в грязи… Правильно?!

— Да-да, — тут же подтвердил хозяин с самым серьезным видом. — У меня как раз четыре свободных номера есть…

Рука, медленно скользившая от одного ключа к другому, остановилась на правом конце доски. Слева гвоздики для ключей шли группками по четыре, потом по три. На правом конце — парочка из двух гвоздей. И оба ключа на месте. С огромными малахитовыми брелками в золоченых сеточках-оправах.

Ну и замечательно. Деньги сейчас не главное. А вот то, что номеров в лучшем домике отеля всего два, и оба пустые — а значит, соседей не будет, — это очень хорошо. Лишние глаза сейчас не нужны. Его рука потянулась к двум ключам с огромными малахитовыми брелками в золоченых сеточках-оправах, висевшим на одном гвоздике.

— Отлично! Давайте я его на недельку забронирую, сразу и расплачусь, а то как наши нахлынут… — Стас хохотнул. — Опять в грязи спать придется! В кругу друзей не щелкай клювом… Верно?!

И полез во внутренний карман плаща.

Хозяин широко улыбнулся и кивнул.

Пододвигать планшетку для заполнения бланка он даже не собирался.

* * *

Когда пицца разогрелась, две жестянки оливок уже опустели. Остальные две заканчивались.

Едва присев, не раздевшись, не помыв руки, Стас и Серый запихивали в рот оливки и яростно работали челюстями, глядя друг другу в глаза. Одинаковые, совершенно волчьи голодные глаза. Оливки проваливались в желудок, словно в бездонную бочку.

Первым, хотя и был меньше, управился Серый. Поболтал ложечкой в жестянке, но больше оливок не нашел. Тогда Серый отложил ложку, поднял жестянку, как стакан, и стал пить рассол.

— Э-эй! Обопьешься потом!

Стас попытался вырвать баночку, но Серый шустро отодвинулся:

— Гырыга!

И из-за перевернутого донышка банки опять забулькало.

Зазвенела микроволновка.

Стас не успел подняться, а Серый уже распахнул дверцу, вытащил пиццу в впился своими огромными зубами в край.

— А поделиться?

Серый лишь чавкал и затравленно глядел на Стаса, пятясь прочь.

— Нет, Серый, — мрачно сказал Стас. — Ты не карликовый шимпанзе. Ты жидовский шимпанзе…

Распаковал еще одну пиццу, засунул в микроволновку, выставил таймер и стал сдирать с себя грязную одежду.

Подумал, подошел к сумке, достал планшетку и включил ее в сеть. Индикатор был зеленый — в машине планшетка заряжалась. Но если аккумулятор халтурит и заряд постоянно стекает… Лучше больше, чем меньше. Пусть заряжается.

Продолжая раздеваться, Стас прошел в ванную, открыл машинку и стал запихивать туда все, что снимал. В принципе, кевлариновые вещи можно просто промыть, они прекрасно моются, как кожа или резина. Но неохота возиться.

Поэтому засунул туда все, кроме кевлариновых “казаков”. Из них в машинку отправилась только вытаскивающаяся внутренняя часть. Жесткий каркас, собственно ботинок, придется чистить вручную.

— Серый!

— Ы?..

Серый, облизывая пальцы, прошлепал через коридорчик и прислонился к косяку ванной.

— Ты что, всю пиццу сожрал?

— Гырыга… — отбрехался Серый. Вяло, чисто для галочки.

После двух дней без еды внезапное обжорство подействовало на него, как стакан водки натощак. Окосел и едва держался на ногах. Если бы не проснулся только пару часов назад, обязательно свалился бы спать.

— Раздевайся, — скомандовал Стас.

Серый поднял руки. Вяло.

Надевал он свой кожаный прикид сам. Все застегивал сам. И расстегивал, когда хотел, тоже сам. Но сейчас, отупевший от отлива всей крови к животу, вздувшемуся, словно под курточку засунули подушку, даже руками лишний раз двинуть не хотел.

— Зар-раза шерстяная, — от души сказал Стас и стал стягивать с него грязную куртку, потом штаны. Серый не возражал. Но и не помогал.

— А теперь в ванну.

— Гырыга…

Серый попятился прочь. Нет, все-таки он намеревается уснуть…

Но обжорство его подвело. На этот раз ловчее оказался Стас. Схватил Серого за шкирку, сунул в ванну. И, удерживая одной рукой, чтобы не вырвался, включил воду и окатил Серого из душа, повернув ручку крана в самое правое положение, ледяной водой.

Серый завизжал, но Стас держал крепко.

— Пришел в чувство?

— Гырыга! Гыр-рыг-га-а-а!!!

Стас ослабил хватку. Теперь можно. Серый уже больше не рвался из ванной. Он рвался к крану, чтобы сделать воду теплой. И, вырвав душ из руки Стаса, сам стал поливать себя, отогреваясь.

Что и требовалось. Мастерство… его не пропьешь.

— Вот и молодец. Мойся.

Стас заправил машинку порошком и освежителем, выставил режим и пошел за второй пиццей. Две жестянки оливок только растравили аппетит. А кроме вина, пива, сырых пицц и жестянок с оливками, в домике портье ничего не оказалось.

В сотне метров вниз по дороге светилась вывеска придорожной закусочной. Но не тащиться же туда насквозь грязным? А кроме того, Серый-то тоже оголодал…

106